29.04-08.05.17 г.
…Я стояла на гребне горы и слушала, как поёт ветер. Он выл, кружа ворохи ледовой крупы, которая стучала по заиндевевшей куртке и секла лицо. Я слышала, но видеть её не могла. В полной темноте давно сошедшей беззвёздной ночи я различала лишь заледеневшую острую грань гребня, обрывавшуюся по обе стороны от меня в бесформенную пустоту.
Никогда мне ещё не было так одиноко и холодно, как здесь, на завьюженном гребне, отданном во власть снежной бури. Где-то там, внизу, у северного горизонта я едва различала огни далёкого посёлка. Там были люди и тепло; там мерцал свет. Здесь же повсюду был мрак.
Свой единственный фонарик я отдала Лёше, напарнику, уже давно. Он с уставшим озабоченным лицом покрутился у станции, затем сполз на заснеженную стену и скрылся внизу в кутерьме метающихся и переваливающих через грань гребня льдинок. Ореол фонарика угас. Лёша должен был поднять наши рюкзаки и убедить подняться сюда Диму, нашего третьего участника группы. С тех пор прошло уже более часа.
…Перед этим очень долго, три часа кряду, Лёша с Димой пытались вылезти отвесный внутренний угол, заснеженный и покрытый коркой льда. Сначала вверх ушёл Дима, но, устав и истратив все закладные элементы, он расклинился в обледенелой трещине в качестве самой крупнокалиберной закладки и позвал на помощь Лёшу. Три часа кряду я стояла на крошечном пятачке под стеной, страхуя товарищей и ловя падающие сверху снежные снопы, сбрасываемые вниз ребятами, и потоки холодных капель. Они стучали по каске, лились по одежде и стекали по мокрым, грязным перчаткам. Меня давно трясло, руки онемели и опухли от сырости и холода. Сгустились сумерки, а за ними спустилась ночь. Парни меж тем продолжали работать без фонариков.
Наконец спустившийся вниз Дима был вконец измотан, он тряс опухшими кистями рук и прятал их в вымокшую одежду в тщетных попытках согреться. С посеревшим от усталости лицом он лишь объяснил, что Лёша смог выйти ещё выше, но попытки докричаться до него успехом не увенчались: за перегибом рельефа не слышно команд. Верёвка, кажется, закреплена, и мне надо срочно идти вверх и вернуть сюда Лёшу, чтобы остановиться прямо здесь, на крошечном пятачке под стеной, на ночёвку, потому что он, Дима, уже не в состоянии идти вверх.
Больше от него я ничего не смога добиться. Мне нужно было связаться с базовым лагерем и описать, в каком месте маршрута находится «Беркут-9», но на вполне резонный вопрос: «Дима, скажи, где мы?», он лишь кричал срывающимся голосом: «Мы в полной *опе!», и ничего более.
Поэтому я, оставив рюкзак, ушла в поисках Лёши вверх, в обледенелую щель, которую очень непросто оказалось пройти даже на двух жумарах с педалькой. Отыскавшийся наконец за перегибом гребня Лёша, выслушав меня, отказался ночевать внизу и отправился к нижней станции за нашими вещами и Димой, забрав у меня единственный фонарик и оставив меня одну на гребне.
Сможет ли Лёша убедить Диму выйти вверх по верёвке? Хватит ли у них сил подняться самим и поднять всё снаряжение, а также выбить из скалы «железо»? Об этом думала я, стоя на замёрзшем гребне в ожидании появления заветного света фонаря.
И ещё я вспоминала о том, как мы дошли до этого.
А начиналось всё так…
29.04, День 1
Начинался долгожданный новый альпинистский сезон!
На этот раз в Архыз для участия в альпиниаде «Вахта Памяти» мы прикатили на огромных пафосных военных КамАЗах, и, одуревшие от гула и тряски, наконец выгрузились на знакомой лесной поляне и установили там базовый лагерь Ставропольской Краевой Федерации Альпинизма.
К вечеру мы уже были выпущены на те вершины, которые запланировали заранее. Первая гора – Димитров-100 (другое название – Таулан) по западному кулуару и южному гребню (маршрут 2Б категории трудности), будет схожена нашей тройкой в качестве моего руководства и «открывашки».
Вторая вершина – Кара-Джаш по северному гребню. Выбран маршрут был неспроста: его протяжённость составляет целых 28(!) верёвок! Даже его описание выглядит весьма внушительно. Эта гора должна стать нашей первой горной четвёркой!
30.04, День 2
Получили снаряжение, поделили его на троих человек и вышли на подход к горам в цирк Секретного озера. Ещё никогда мой рюкзак не был таким тяжёлым! 28 килограммов снаряжения, продуктов и вещей быстро дали о себе знать моей натруженной спине, поэтому прибытие на верхние ночёвки стало долгожданным облегчением!
01.05, День 3. Мир. Труд. Димитров-100!
Это был день, полный ясного солнца и хорошей динамичной работы!
Выйдя из лагеря в пять часов утра с первыми робкими проблесками рассвета, мы быстро поднялись по крутой морене Орлёнка и, миновав заснеженный западный кулуар, к девяти часам утра оказались на ключевом участке маршрута. Снег на подходе идеально держал, потому как был твёрд после ночного морозца; а на скалах, щедро опаляемых не по-весеннему знойным солнцем, снега не было и в помине! Они были сухи и приятны для прохождения. Стену, на преодоление которой по непогоде ровно год назад у нас ушли часы, мы быстро прошли одновременным движением. Галопом пробежали южный гребень, оставили записку на вершине, и, проявив изрядную долю самоволия, решили спускаться на север по маршруту 3А через «Корону», чтобы сэкономить время и расстояние. Пешком сползли по разрушенным скалам, бросили дюльфер со скальной перемычки, и, плывя по раскисшему глубокому лавиноопасному снегу, к 13-часовой связи оказались недалеко от своего лагеря.
02.05, День 4
Это был первый из двух дней, запланированных на штурм вершины Кара-Джаш.
Пробудившись в два часа ночи, мы выдвинулись к перевалу Гнора, который является началом маршрута. Однако, сойдя с наторенной тропы в направлении перевала, мы быстро обнаружили, что снег не держит. И он был очень, очень глубок. Насколько осторожно мы бы ни передвигались, но, пройдя несколько шагов по насту, мы неминуемо проваливались по грудь, мучительно откапывались, делали ещё пару шагов и снова проваливались. Так медленно двигаться было непозволительно, поэтому решено было вернуться на тропу и идти по ней, пока это возможно.
Тропа вела на соседнюю вершину Спутник, соединённую с гребнем Кара-Джаша длинной скальной перемычкой. Склон горы был крут, снег, даже утоптанный, всё равно проваливался. Когда снежный склон сменился гладко зализанной скользкой травой, мы перебрались на крутое заросшее рододендронами ребро и продолжили по нему подъём на четвереньках до самой перемычки. Там мы встретили тихий блёклый рассвет и, когда солнце обагрило красным восточный склон горы – достигли перевала и начали движение по маршруту.
И вот тут-то начало происходить то, что можно назвать предвестниками грядущих бед.
На первой же верёвке мы умудрились сойти с маршрута и оказаться под разрушенным карнизом. При его прохождении вооружённый фифами Лёша два раза вырывал "живые" камни и с тупым звуком приземлялся на полку на собственный хребет. Затем часть скалы выломалась из монолита, уронив заложенное в неё снаряжение и крепко ударив Диму. К верхней станции он подошёл с разбитым коленом и содранными окровавленными руками.
Наши потери на этом не прекратились, поэтому за всем обронённым снаряжением отправился вниз сначала Лёша, потом я. Таким образом, к полуденной связи мы оказались практически на том же участке маршрута, что и на утреннем сеансе.
Наверстать упущенное время не получилось: сразу после разрушенной стенки начался очень острый гребень с башенками и отвесами в обе стороны. Идти по нему было неприятно, особенно с набитым рюкзаком, который при каждом шаге мотал корпус из стороны в сторону.
Тревожности добавлял рокочущий глухой звук гигантских мокрых лавин, то и дело срывавщихся с заснеженных стен.
К семи часам вечера небо озарили блёклые предзакатные сумерки. Мы остановились на пятнадцатой верёвке, что соответствовало половине описанного в схеме маршрута.
Прямо перед нами гребень уходил вверх крутыми острыми башенками, которые мы опознали как жандарм Клык и вторую скальную башню. «Значит, ключ маршрута совсем близко!» - решили мы и отправились выбирать место для запланированной ночёвки. Его мы организовали на огромном отколе первой скальной башни, напоминающем собой нос корабля. Под гигантским валуном у обрывавшегося вниз мрачного камина выровняли при помощи ледорубов дёрн и установили крохотную однослойную палатку.
Спальных мешков на маршрут мы не брали, каремат был всего один, поэтому мы уложили пол палатки верёвками и рюкзаками, и, свернувшись друг с дружкой в клубочек, провели довольно тесную, но сухую ночёвку.
Здесь, на высоте, было по-своему одиноко и торжественно. А внизу у Секретного озера перемигивались огоньками фонарики людей, вернувшихся сегодня с вершин.
03.05, День 5
Наступил серый рассвет. Пробудившись в 06.00, а точнее, перестав полулежать в скрюченном состоянии, мы позавтракали, собрали бивак и тронулись в путь, ожидая к вечеру выйти на вершину, как и планировали.
О подходе к ключевому участку нас должен был предупредить обозначенный на схеме дюльфер с жандарма Клык длиной в 50 м.
Однако миновал полдень; похолодало; помрачнел небосвод; поднялся порывистый ветер; завьюжил, переваливая за гребень, снег; а указанного дюльфера всё не было. Лишь острые башенки и стеночки продолжали сменять одна другую, стремительно набирая высоту, пока наконец не привели нашу группу к бастиону огромной мрачной стены, отделённому от нас глубоким вязким снежником.
Мы запереживали: дело идёт к вечеру, и т.к. стенка с дюльфером ещё не пройдена, значит, до ключевого участка нам ещё идти. Сколько идти, неизвестно. Возможно, мы ошиблись в счёте верёвок и не прошли даже Клык? Сколько же тогда до вершины? Неужели сегодня нам её не достигнуть?
Меж тем подъём продолжился, только уже по мокрым, холодным, засыпанным снегом скалам. Снег ехал и сыпался с гладких поросших скользкой травой уступов, и ещё он совершенно не держал. Любая полка, засыпанная по грудь, становилась тяжёлым испытанием. А вокруг продолжали сходить лавины.
На семнадцатичасовой связи, промокнув, понервничав и разругавшись, мы уже не смогли чётко описать наше местонахождение, и не смогли, как прежде, сказать, что «у «Беркута-9» всё хорошо!»...
Вот такая череда событий и привела нашу команду на исходе второго дня восхождения к сложному обледенелому внутреннему углу. Что случилось этой ночью, вы уже знаете. Но чем же кончилось?
…Итак, я стояла на гребне горы и слушала, как поёт ветер.
Наконец показавшийся свет фонарика дал мне надежду на то, что я не умру сегодня здесь, на этом заледенелом безжизненном камне.
Лёша вынырнул из-за перегиба с принесённым рюкзаком, пристегнул меня к длинному хвосту верёвки, определил в только что поставленную палатку в качестве якоря и вновь отправился вниз, к Диме, собирать оставшееся снаряжение. Так миновало ещё более часа, подступила полночь.
Палатку рвало и метало ветром, холод был невыносим.
Наконец ребята, измученные, в заледеневшей одежде, тоже оказались внутри. Они так и не смогли выбить из рельефа все закладки. О дальнейшем подъёме на вершину речи не было. Наша сверхзадача на сегодня: просто дожить до утра и найти подходящее для спуска место.
Все вещи и обувь были залиты водой, пропитание, рассчитанное только на два дня, кончилось. Выпив последние глотки воды и скушав найденные в аптечке леденцы от горла вместо конфеток, мы скрючились в насквозь мокрой палатке на промокшем снаряжении. Остаток ночи мы провели в чудовищном холоде. Особенно тяжело было мне: ведь всю вторую половину дня я простояла на страховке практически без движения, а значит, без какой-либо возможности погреться.
Газ был на исходе, его бы не хватило на то, чтобы растопить хоть немного снега для питья, поэтому Лёша взял почти пустой баллон, привертел его к лампе и героически держал в руке всё время, пока живительный огонь не погас.
04.05, День 6
Лица серы, руки сбиты, вокруг нас – мороз и сырость. В глазах – смертельная усталость с оттенком безнадёжности. Пищи и воды нет. Чтобы прогнать мучительный мороз, с рассветом встаём, умоляя солнце светить! Только оно может немного отогреть нас! Палатка покрыта льдом, снаряжение вморожено в гребень, верёвки задубели.
Превозмогая себя, выбиваем оставшиеся закладки и продолжаем работу. Назад пути нет – там сплошная стена. Путь спуска нужно искать впереди, у Западного кулуара горы. Нам бы только добраться туда!
Начинаются глубокие продолжительные снежники, которые иногда ухающим гулом уходят из-под ног и спускаются к подножию горы лавинными потоками. Идём осторожно, но уже быстро и технично. Кажется, на третий день мы привыкли к подобному рельефу!
Безумно хочется пить, отчего начинает болеть голова. Приходится кушать снег. «Можно простудиться!» - возмутитесь вы. Всё верно! Но после такой ночёвки мы уже переохлаждены, так что сейчас главное – утолить жажду и найти путь вниз.
Вдруг за очередной башенкой открывается глубокий, тёмный снежный спуск, стиснутый по сторонам отвесными стенами. Западный кулуар! А прямо над ним – близкая пирамида вершины!
Внезапно вся мозаика складывается, и мы понимаем, что вчера нами был пройден не только Клык, но и ключевой участок на второй скальной башне. Да! И прошли мы его ночью в кромешной тьме! А всё потому, что в описании маршрута есть ошибка: пресловутого дюльфера с Клыка просто не существует!
Чу! Из кулуара донеслись звуки отдаваемых кем-то команд, послышалось звонкое пение молота! Люди! Один за другим они выныривали из темноты тесного прохода, поднимаясь на место соединения гребней горы. Как же хорошо, что мы не спустили на них камни и лавины, ведь их группа некоторое время шла где-то под нами. Их команды были чётки, движения бодры, и они были крайне похожи на нормальных альпинистов, а не на нас, бредущих, шатаясь, как призраки, и разговаривающих хриплыми, срывающимися на крик ругательствами. Кажется, мы вконец одичали на этом маршруте!
Как дети обрадовавшись живым душам, мы приветствовали их! Это были жители Череповца, которые, узнав о нашем бедственном положении, отдали в наше распоряжение термос с горячим чаем и пару бутербродов! Мы были им безмерно благодарны и после перекуса решили объединить наши усилия на подъёме и спуске.
Их группа была большой (около восьми человек) и неопытной, ждать их на вертикальных перилах пришлось долго, но торопиться и искать пути обхода уже просто не было сил.
Вот так, большой компанией в 15.00 мы оказались на вершине, а к 17.00 организовали совместный дюльфер, сбросив в узкую снежную щель кулуара две связанные верёвки.
Кулуар заворожил меня своей опасной дикой красотой! Сжимающие его стены отвесны, и он узок настолько, что практически не оставляет шансов увернуться от камней, срывающихся сюда со скал Кара-Джаша. Он очень крут, и под углом практически в 70˚ мрачным тоннелем падает к самому узкому своему месту, носящему название «Горло». Там обеих стенок можно коснуться разведёнными в стороны руками, а снежный покров переходит в натёчный лёд.
Ниже «Горла» кулуар немного расширяется, к своему выходу образовывая длинную дельту минерального конуса. Там мы оставили наших новых товарищей и уже без перил заковыляли вниз.
Там я попала в очередную передрягу. Правая нога, в очередной раз шагнувши в глубокий тяжёлый снег, внезапно заклинилась. Следующий шаг сделать я уже не смогла, и по инерции упала вниз головой. Стопа пошла на излом. Я громко кричала, изнемогая от боли, пока наконец не подобралась к своей пленённой конечности и не начала яростно выкапывать её ледорубом! И смех, и слёзы! В снежных тисках оказалась только стопа, ничего более! Но она была словно забетонирована! Такого я не видела никогда! Всё-таки снежная обстановка в этом году очень, очень коварна!
Загорелся закат, заставив пылать золотом облака и туманы на западе у вершины Орлёнка. Нежный сияющий солнечный отблеск проник и сюда, в щель кулуара. Заиграли переливами сосульки водопадов. Где-то наверху, прямо надо мной, почти вертикально медленной вереницей продолжали спускаться люди, а я стояла, зачарованная этим магическим таинством природы! Закаты горели и будут гореть вне зависимости от того, видит ли их робкий взгляд путешественника, достигли ли люди вершины, живы они или нет…
…Солнечный пожар угас, а мы всё шли в тихих сумерках по бесконечной раскисшей морене, пошатываясь и беспрестанно проваливаясь.
В глазах сияло. Я обернулась, подумав, что меня нагнал кто-нибудь из альпинистов с включённым фонариком; но нет: позади было пусто. Я вновь глянула вперёд: опять снежные поля засияли нежно-розовым отсветом. Лёша сообщил, что видит то же самое. Мы списали всё это на переутомление и уже в потёмках достигли палаток верхнего лагеря.
Там Дима, пришедший быстрее всех, уже приготовил ужин. Это была пища богов, ведь почти сутки у нас во рту не было и маковой росинки! Там были люди, которые расспрашивали о случившемся, делились своими переживаниями и даже едой, хотя здесь, у родных палаток её у нас было хоть отбавляй!
А потом мы наконец сняли холодную мокрую одежду и обувь и просто выспались, закутавшись в уютные сухие спальники!
05.05, День 7
Кара-Джаш был всё-таки взят осадой, и крестовый поход «Беркута-9» подошёл к концу.
Мы просушили на солнышке все вещи и с радостью погрелись сами, долго кушали, а потом свернули лагерь и тронулись в базовый лагерь, где нас ждал с отчётом о столь неудачном прохождении нашей первой «четвёрки» наш главный тренер.
Там мы обнаружили, что стали известны. О наших приключениях знали не только жители нашего лагеря, но и все те, кто также приехал ходить горы в Архызе. Встреченные альпинисты оживлялись, признав в нас команду «Беркута-9», с энтузиазмом расспрашивали, неподдельно сочувствовали и давали советы. И смеялись! Особенно хохотали Черноморцы, в составе которых были мои давние друзья Даша и Лёша. Они сказали, что «Беркут-9» стал гвоздём этого сезона. Все ждали сеансов связи с нами с бОльшим ажиотажем, чем серию захватывающего шоу. Информация о наших бедах повышала боевой дух их команды и, даже застряв где-нибудь на маршруте, они понимали, что у них всё не так плохо! И ещё они посоветовали нам носить майки с узнаваемой репликой, которую они слышали от меня по рации: «Это – «Беркут-9»! У нас всё хорошо!»
06.05, День 8
Тем не менее всё было не так хорошо, как в моей известной фразе. Мы были истощены, исхудали, наши лица осунулись, а пальцы были изодраны в лохмотья и опухли от сырости и холода настолько, что были толще морковин. Работать ими было тяжело. Вдобавок, разбитое колено у Димы непрестанно ныло, он продолжал хромать. А ещё мы настолько измотались психологически, что просто не хотели друг друга видеть. У всех было что вспомнить нехорошего про себя и товарища, всё-таки в экстремальных ситуациях люди как нигде хорошо раскрываются. Таких откровений друг о друге мы хапнули с избытком.
Тем не менее, альпиниада продолжалась, ребятам нужно было идти «четвёрку» в двойке, поэтому пришлось их отпустить без меня. Я скучала и переживала за товарищей, но чётко знала, что только новое прохождение сможет ободрить их.
07.05, День 9
«Беркут-9» вновь был в работе на вершине 40 лет НРБ, и на этот раз всё закончилось быстро и благополучно.
А наш тренер Владимир Ильич преподнёс мне подарок, который я не забуду: вершинную записку с Кара-Джаша, которая была принесена туда с таким большим трудом!
Кстати, эту записку сняли практически сразу же, и она вернулась в нижний лагерь даже раньше нас! Такие вот временные метаморфозы возможны, если ходить горы в стиле «Беркута-9»!
…День угасал, тихий и тёплый. Над поляной с редко стоящими вековыми соснами стелились дымы и туманы. Мирно горели огни альпинистского палаточного лагеря, ожидая возвращения тех, кто всё ещё был в пути.
Я с лёгкой тоской бродила вдоль русла реки Софии, потому что прощание с горами всегда печально. Выводы были сделаны, маски сброшены. Иногда такие откровения очень тяжело принять. Надеюсь, у меня впредь достанет сил и умения не подвести команду и сделать всё, что от меня зависит!
А по возвращению я выполнила одну полушутливую просьбу и действительно заказала майку с моей фразой, которая стала крылатой, но на самом деле искренне надеюсь, что «Беркут-9» больше не будет никого огорчать и у него будет действительно всё хорошо!
Комментариев нет:
Отправить комментарий