НЕОБЫЧНОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ НА СОФИЮ

…И снилось мне, что один из путей к вершине Софии пролегает через сердце горы…



Время было, вот как сейчас – зима. И снега было, как и сейчас, много. Он был глубоким, мокрым и очень сыпучим. Крутой взлёт гигантского снежного заноса, разделяющего ледник и скальную стену горы, мне так и не удалось преодолеть. Вооружившись ледорубом, я упрямо месила завал из грязного снега, но отступала всякий раз, когда зыбкая твердь у меня под ногами не выдерживала моего веса и отваливалась. Вместе с ней вниз сползала и я, и меня окатывало фонтаном брызг из реки талой воды, стекающей со скал.

Дима Нагорнов, наш инструктор, знал иной путь.

Когда пасмурный день начал клониться к вечеру, он привёл нас к тайной тропе, протоптанной в виде глубокого, хорошо уплотнённого жёлоба, прилепившегося к крохотной узкой полке стены, крутым серпантином завивающейся вверх.

С комком в горле, осторожно перебирая конечностями, боясь побеспокоить и без того непрочный снег, на четвереньках мы проползли по узкому жёлобу, и снег отливал сгустившейся синевой в опускающихся сумерках. Конец жёлоба выводил на почти вертикальную голую стену. Находиться на ней, практически лишённой удобных зацепов и опоры, на такой головокружительной высоте было очень неуютно. Беспокойный холодный ветер трепал меховые опушки наших курток.

Скоро впереди вверху показалась прилепленная к скале дверь, грубо сделанная из старого металла. Она по одному поглотила нас, всех тех, кто в горных походах всегда был рядом: Марину, Ивана, Илью, Лёшу…

Последней зашла и я, и оказалась в ветхом тёмном проходе, прилепившемся над бездной. В него едва можно было протиснуться с полунабитым рюкзаком. Весь проход светился щелями, которые давно в теле металла проела ржавчина. Светился даже пол, отчего долго здесь находиться не хотелось. Небольшая комнатка, в которую привёл меня коридорчик, также большей своей частью висела над бездной. Сквозь щербатую крышу лучился свет. Здесь казалось, что он очень ярок, несмотря на пасмурный вечер. Но ветра здесь не было, и мне даже показалось, что вот так, в этой коморке ночевать зимой в горах уже теплее и приятнее.

Мне захотелось достать фотоаппарат и запечатлеть это удивительное место, о существовании которого я даже не помышляла. Однако надо было торопиться: вправо, в толщу горы Софии уходил неширокий и невысокий проход, карабкающийся вверх аккуратными каменными ступеньками. В нём где-то над моей головой эхом отдавались голоса и гулкие звуки торопливых шлёпающих шагов моих товарищей. Здесь было удивительно и невероятно таинственно! И хотя в полумраке глаз с трудом разбирал грубо отёсанное помещение, насторожились другие органы чувств. Здесь ветра не было совсем, воздух был почти стоячим, влажным и вязким, словно в пещере. Если бы я очутилась в копях Мории, то там воздух был бы таким же. И ещё здесь пахло серой, сероводородом или каким-то похожим газом, сочащимся откуда-то снизу, из горных недр. А ещё я ощущала тепло! Оно было повсюду! Сердце горы Софии было тёплым и пахло вулканами и магмой, как недра всех Кавказских гор, от запада до востока…

Я заторопилась вверх по невысоким ступенькам, немного нестройно бегущим вверх. Там затихли голоса убежавших товарищей, и я немного боялась их потерять. Вдруг лестница здесь не одна, а целый лабиринт?

Взбежав по завивающемуся штопором угловатому проходу, я, вслед за товарищами, которых нагнала, вышла наружу в проём, из которого сочился мягкий свет. Здесь уже была ночь, тёплая и звёздная, а свет исходил почему-то от фонарей, какие можно встретить на тихих аллеях городского парка. Здесь земля была зелена от травы, а рядом было озеро. Здесь мы должны были отдохнуть перед решающим штурмом…

Потом я проснулась. Но сладковатое тягучее ощущение прикосновения к тайне осталось со мной по сей день. И ещё я помню, я ощущаю по сей момент, какое у Софии горячее сердце!